НА ГРАНИ...
1985 год, февраль. На восьмом году эксплуатации
советская сверхсекретная орбитальная космическая станция военного назначения
«Салют-7» на беспилотном участке полета после перевода ее на «дальнюю» орбиту
неожиданно потеряла связь с Центром управления полетами (ЦУПом), отчего стала
для Центра невидимой, перешла в полностью неуправляемый полет и начала медленно
терять высоту.
Старший лейтенант Леонид Гургуля откровенно скучал. Да
какое там скучал! Тоска смертная душила его, не давая вздохнуть. Вытянув
длинные ноги в щегольских неуставных туфлях ручной работы, Леонид, он же Леон,
он же Лео для совсем близких друзей, закинув голову с безупречным пробором в
густой волнистой шевелюре на высокую спинку вращающегося кресла, лениво думал о
своей, как ему казалось, незавидной судьбе. Зеленоватый свет монитора
пульта управления командной радиолинии не отвлекал его, хотя на нем давно пульсировала
тревожное сообщение. Да, для всех своих однокурсников по военной академии имени
Можайского, он попал не просто в тепленькое местечко, ЦУП, о службе в котором
можно было только мечтать, так ведь его еще ожидала блестящая карьера в самой
престижной организации, к тому же совсем недалеко от Москвы. А что
однокурсники? Что они видели в своей жизни? Да, все они получили блестящее
образование военных инженеров–кибернетиков. Ну и что? Что им всем светило –
служба на НИПе где–нибудь под Улан–Уде? Или на какой–нибудь РЛС сопровождения?
Да.… Спасибо папочке–генералу. Расстарался. А мог бы, если бы захотел,
пристроить и получше. Например, адъютантом к кому–то из высших чинов в
Генштабе, или в Министерство. А тут, захочешь развлечься, тащись до Москвы на
электричке чуть ли не час, а на машине, так и того больше.
Мысли плавно перетекли в воспоминания о недавней
вечеринке у одного из друзей на «флэте». Какой был коньячок под балычок! А
вискарик – и где только Джерри достал его? Говорит, в баре в
«Новоарбатском». Врет, небось. С таким папашкой и в «Березке» отовариваться
можно. И девочки были хороши, особенно натуральная блондиночка, вроде бы её
Светой звали...
Из приятной дремы вырвал резкий голос старшего смены
подполковника Карпова:
– Старший лейтенант! Подъем! Ты монитор видишь? Что у
тебя тут творится? Где майор?
– Виноват, товарищ подполковник, задумался. А майор
Башаров отлучился на минутку, позвонить пошел, вроде жена у него в больнице.
– У тебя сеанс связи заканчивается. Ты отработал
программу по корректировке орбиты?
– Так точно, товарищ подполковник! То есть еще не
успел, сейчас сделаю – залился пунцовой краской старший лейтенант и торопливо
включил запуск корректирующей программы.
– Отставить! – прокричал, скорее, проревел, как
разъяренный медведь подполковник. – Угробишь станцию! Программа не успеет
отработать!
Старший лейтенант суетливо включил отбой.
Но было уже поздно. Команда на включение
корректирующей двигательной установки (КДУ) была отправлена, но из–за
экстренной её отмены длительность разгонного импульса, уводящего станцию на
более высокую орбиту, задана не была. Так как команда не была полностью
отработана, в системе командной радиолинии сработала программа «защиты от
дурака», заблокировала ее, так и не передав не только время отсечки КДУ, но и
команды на ориентацию на солнце солнечных батарей.
Это была крупная военно-исследовательская лаборатория
длиной около 14 метров и весом 20 тонн. Перед тем, как из-за неполадок в
системе энергопитания у «Салюта» начали отключаться системы жизнеобеспечения и
связи, станция в автоматическом режиме из последних сил развернулась продольной
осью в плоскость орбиты, как могла, стабилизировала свое положение. Полностью
остановить вращение вокруг своей продольной оси из-за нехватки энергии в
системе управления движением ей так и не удалось. Из-за аварийного отключения
солнечных батарей бортовые аккумуляторы стали истощаться, система
жизнеобеспечения перестала функционировать, станция начала медленно остывать.
Но вот напряжение в бортовой сети упало настолько, что и система управления
кораблем тоже заблокировалась, и уже некому было подать командный импульс для
своевременного поддержания параметров орбиты корректирующими двигателями и
передачи информации о неполадках на Землю. До очередного сеанса связи оставалось
всего несколько минут, но обессилевшая станция уже умирала и не могла послать
сигнала о помощи.
Центр управления полетами, или ЦУП, находящийся под
Москвой, после исчезновения сигналов от станции немедленно доложил о возникшей
нештатной ситуации в Главное управление космических средств (ГУКОС).
Не имея собственных средств наблюдения за космическим
пространством, ГУКОС обратился в Минобороны с просьбой о подключении для
обнаружения пропавшего сверхсекретного объекта систем противоракетной и
противокосмической обороны страны. Время шло, а решения пока так принято и не
было.
А пока Телеграфное агентство Советского Союза
официально объявило об отказе некоторых систем научно-исследовательской станции
«Салют-7» и о том, что предпринимаются меры по их восстановлению.
В это же самое время NASA США своими средствами контроля космического
пространства обнаружила, что неуправляемая советская станция, за которой
внимательно наблюдали все время ее функционирования, стала терять высоту новой
орбиты и ее падение на поверхность Земли лишь вопрос времени, которое
исчислялось несколькими месяцами. При этом равновероятно она могла упасть на
Канаду, США, Европу или Японию, так как траектория ее орбиты проходила именно
над этими странами.
Это было время нового витка холодной войны, еще более
напряженное, чем во время Карибского кризиса в 1961 году, когда мир из-за
размещения советских баллистических ракет на Кубе был поставлен на грань
ядерной войны. Тогда Кеннеди и Хрущев сумели договориться: мы убрали свои
ракеты с Кубы, а американцы демонтировали свои в Европе. Все тогда вроде бы
разрешилось вполне мирно.
В период же президентства популярного киноактера из
дешевых вестернов Рональда Рейгана, который слыл «ястребом», жаждущим крови
«империи зла», с марта 1983 года США начали воплощать в жизнь новую военную
доктрину по созданию системы СОИ (Стратегической оборонной инициативы).
Суть ее была в создании противоракетной обороны космического базирования для
возможности ведения «Звездных войн» – нанесения упреждающего удара боевыми
лазерами и другим оружием на новых физических принципах, (лучевым,
электромагнитным, кинетическим, сверхвысокочастотным) с автоматических военных
спутников, объединенных в орбитальные группировки, по космическим целям
«противника», т.е. нашим спутникам и баллистическим ракетам.
И об этой программе было заявлено официально
президентом США! Было о чем задуматься.… И все же большинство аналитиков
сходились на том, что, конечно же, это была утопия!
Представьте только, что на опорные орбиты надо вывести
большое количество автономно взаимодействующих друг с другом боевых спутников,
способных в условиях помех распознать до тысячи высокоскоростных целей,
прицелиться и поразить их со стопроцентной вероятностью! Но ведь
неизбежны и внутрисистемные сбои и неисправности. И «противник» спать не будет.
Да и вообще любым громоздким системам присуща нестабильность, так что
спровоцировать ответные меры по неосторожности такая система должна была
неизбежно.
А самым слабым местом этой доктрины было то, что из-за
быстротечности процессов, времени на принятие решения людям не оставалось
вовсе. Они, эти решения, принимались бы самими бортовыми компьютерами боевых
спутников орбитальных группировок с использованием информации наземной системы
контроля космического пространства. Даже теоретически, начавшаяся война
мгновенно выходила из-под контроля американцев после первого же ядерного
взрыва.
Почему только американцев, стало понятно на примере
захваченного ими нашего самолета радиоэлектронной разведки МИГ-25, угнанного
летчиком-перебежчиком Беленко на японский остров Хакодате. Тогда американские
специальные журналы типа "Aviation week and space technology” сначала откровенно глумились над нашим
самолетом–разведчиком, обнаружив аппаратуру радиоразведки не на микросхемах, а
на радиолампах. Но уже через некоторое время, поняв, что этот самолет из-за
непревзойденной устойчивости полупроводниковых ламп к радиации и
электромагнитному воздействию выполнит свою задачу и после ядерного взрыва,
изменили свои экспертные оценки на прямо противоположные.
В
этом случае из-за мощного электромагнитного импульса от ядерного взрыва и
гигантских пылевых и радиоактивных выбросов в стратосферу связь прерывалась,
микроэлектроника компьютеров всех управляющих комплексов сразу же выходила из
строя. Как бы взаимодействовали все эти взбесившиеся спутники-роботы в составе
боевой космической системы без управления с Земли, одному богу известно.
Президент Соединенных Штатов Рональд Рейган после
напряженного рабочего дня, как обычно, направился в жилые апартаменты Белого Дома.
Он ввел за правило ни в коем случае не беспокоить его вечером после
окончания работы. Будучи хорошим профессиональны актером, он давно
понял, что люди всю свою жизнь играют предопределенную им роль независимо от их
статуса. Кто–то ее выбирает сам, кому–то она навязывается другими. Его
теперешняя роль нравилась своей естественностью. Оказывается, играть роль
президента совсем не трудно! Надо только заставить окружающих принять твои
правила игры. Ведь все они играют свои роли, не больше. Даже ЦРУ
представляло теперь Президенту свои отчеты не на бумаге, как делалось ранее, а
в виде кинофильмов. Так было и понятнее и удобнее. Просматривая несколько раз
киноматериалы, можно было не только понять, но и увидеть то, о чем не
напишешь.
– Господин Президент! Командующий ВВС просит
принять его срочно – голос помощника был полон тревоги.
– А что, так срочно, что нельзя подождать до
утра? – раздраженно спросил Рейган.
– Да, Господин Президент, генерал говорит, дело
государственной важности и дорога каждая минута.
– Пригласите его в кабинет.
Командующий ВВС США, двухзвездный генерал, был
необычно возбужден и взволнован.
– Господин президент, есть потрясающая возможность
захватить русскую сверхсекретную космическую военно–исследовательскую
орбитальную станцию «Салют» – срывающимся голосом выпалил генерал.
– И почему же эта возможность потрясающая? Разве это
техническая проблема? Насколько я понимаю, это проблема скорее политическая.
Захват военного космического объекта Советов, да еще секретного, это же война!
– президент задумчиво посмотрел на генерала. Да! Видимо возраст делает людей
только глупее. Вот и генерал, собственно, как почти все военные, все еще играет
в далеко уже не детские игры. Вон как глаза горят от азарта!
– Господин Президент, русские станцию потеряли, она
вышла из строя и может упасть на территорию США или союзников. Мы просто
проведем спасательную операцию.
– И каким образом вы собираетесь это сделать?
Насколько я понимаю, подготовка к запуску «челнока» длится не один месяц или
даже год, тем более незапланированный.
– А мы как раз готовим к запуску Спейс-Шаттл
«Дискавери». Правда, программу полета и состав экипажа надо подкорректировать.
Но это мы сделаем оперативно. Нужен только Ваш письменный приказ, сэр!
– Письменного приказа не будет. – Рейган повернулся к
помощнику – Утром собрать срочное совещание для подготовки материалов в
Конгресс. Не забудьте директора ЦРУ. Вы, генерал, будете докладывать. Только не
как мне, а со всеми выкладками и расчетами. У вас целая ночь впереди.
Надо сказать, что американские военные давно
вынашивали эту идею. Для этих целей ими были подготовлены экипажи, была
проведена доставка с орбиты своей космической лаборатории «SPACELAB», которая по своим параметрам была очень похожей на
«Салют». И вдруг такая фантастическая возможность сделать это легитимно с
согласия всех западных союзников! Хотя, когда это Америке нужно было это
согласие?
Белый Дом в срочном порядке собирает совещание с
участием представителей Министерства обороны и ЦРУ.
Чтобы получить поддержку мировой общественности,
правительством США было принято решение развязать в СМИ широкомасштабную
кампанию «против нависшей над странами Запада реальной угрозы нападения Советов»
при помощи «мертвого» «Салюта», а затем «спасти мир», сняв ее с орбиты своим
Шаттлом.
Кампания была санкционирована и запущена.
Но что такое – захватить военный объект, по самую
маковку напичканный наиболее современными засекреченными системами военного назначения
с использованием «вероятным противником» неизвестных технологий, за информацией
о каждой из которых западные разведки охотились годами? Это было то же самое,
что захватить военную атомную подводную лодку или иной суперсовременный объект
военного назначения. И означало бы это только одно – реальную угрозу начала
третьей мировой войны.
Вероятность такого развития событий повышалась из-за
малоизвестных американцам, но вполне вероятных особенностей ОС «Салют-7».
Станция, как и все космические аппараты, была оснащена системой АПО (аварийного
подрыва объекта). Это не было тайной – по официальной версии система
самоликвидации включалась с Земли при принятии решения о захоронении станции в
водах Мирового океана. Будучи военным сверхсекретным объектом, нельзя было
исключать возможность, что АПО могла сработать не только по команде с Земли, но
и автоматически при любом несанкционированном воздействии на станцию. В этом
случае попытки демонтажа внешних установок, которыми станция ощерилась, как еж
иголками, для захвата ее в трюм «Дискавери», а тем более при появлении
незапланированных ускорений при уводе ее с орбиты Шаттлом, срабатывание АПО
привело бы к взрыву. В результате – «Дискавери» вместе со всеми
«спасателями» разлетелся бы на мелкие фрагменты.
А это уже не захват мертвой автоматической станции, а
гибель космического «челнока» с людьми на борту в результате военной акции со
стороны Советов.
Наверняка американцы предполагали о наличии на борту
«Салюта» именно такой системы самоликвидации, но их это вполне устраивало. О
такой удаче они могли только мечтать. Такие вот пироги. Допустить этого мы
никак не могли.
Началась гонка между США и СССР по перехвату
орбитальной станции «Салют-7».
В то же самое время на Байконуре в соответствии с
утвержденной программой готовился к пуску очередной плановый «Союз Т–13».
Неожиданно, запланированный запуск «Союза» экстренно откладывается на
неопределенное время.
По решению правительства срочно формируется
государственная комиссия с участием генеральных конструкторов и специалистов
основных бортовых систем «Салюта-7» и «Союза», опытнейших космонавтов,
специалистов по системам управления и баллистики. В процессе обсуждения
вырисовывается не очень приглядная картина.
Подключать к операции по спасению «Салюта»
отечественную Систему контроля космического пространства за короткое время
сложно из-за длительности процесса согласования. Главной же причиной была
практическая невозможность быстрого перенацеливания стационарных загоризонтных
РЛС – гигантских бетонных сооружений величиной с пирамиду Хеопса,
предназначенных для слежения за «чужими» объектами, на орбиту «Салюта» в
установленные сроки. Да и свою боевую задачу изменять они не вправе, ни при
каких обстоятельствах. Безопасность страны – приоритет № 1.
Орбитальная станция молчит. Стыковаться с молчащим
объектом все равно, что высаживаться на маленький астероид – обычно стыковка,
это полностью автоматизированные процесс с взаимным участием двух объектов.
Далее, запас рабочего тела (для упрощения будем
называть его топливом) в системе исполнительных органов «Союза» крайне
ограничен. Даже одна-единственная ошибка в пилотировании приведет к необратимым
последствиям, о которых и задумываться страшно, даже если подлет к станции
будет выполнен идеально. А надо сказать, что маневрировать в космосе крайне
сложно – один наш космонавт, первый генерал-майор, запущенный в космос, стравил
все топливо при маневрировании, но так и не сумел осуществить стыковку к
другому спутнику даже с помощью указаний с Земли. Дело в том, что если ты на
орбите рядом с другим объектом и хочешь приблизиться к нему, даешь ускоряющий
импульс в направлении объекта, то вместо приближения улетаешь от него вверх и
назад – ускорившись, ты изменил эллиптичность своей орбиты. Я уж не говорю о
вращении маневрирующего объекта вокруг осей. Малейшая, ничтожная ошибка в
величине импульса и его векторе, и объект, кувыркаясь, улетает черт-те куда.
И, наконец, самое неприятное. Станция для средств
контроля ЦУПа оставалась невидимой. Чтобы на ее орбиту вывести «Союз»,
необходимо провести чрезвычайно сложные расчеты баллистических характеристик
станции с учетом ее снижения, что, учитывая нестабильность верхних слоев
атмосферы, является задачей архисложной. Сам же подлет к станции был возможен
лишь при настолько точном выведении на ее орбиту спутника с экипажем, чтобы
станция была в пределах прямой видимости. А это и самолетам с их локаторами и
помощью наземных служб сделать весьма сложно.
Таким образом, перед экипажем ставилась задача
визуально обнаружить на орбите без целеуказаний с Земли молчащий объект, без
единой ошибки провести маневрирование с целью сближения, произвести стыковку,
разгерметизировать станцию, отогреть ее с использованием своих источников
питания, отремонтировать вышедшие из строя агрегаты внутри станции и снаружи,
подготовить возможность стыковки с транспортным кораблем, без которого
возвращение на Землю было бы невозможно из-за недостатка собственного топлива.
Даже теоретически космонавтов, если бы они
совершили невозможное и выполнили все намеченное, ждала неминуемая
катастрофа — при оттаивании иней и лед внутри станции превратится в воду,
которая из-за невесомости пленкой покроет все кабели и приборы и при
подаче электропитания в разъемах произойдет короткое замыкание. В
атмосфере станции, насыщенной чистым кислородом до подключения системы
регенерации воздуха, неизбежно произойдет взрыв.
Вероятность выполнения поставленной задачи с учетом
анализа всех факторов стремительно приближалась к нулю.
Но невыполнение ее поставит весь мир на грань ядерной
катастрофы. Выбирать не приходилось. Оставалось надеяться на невероятную удачу,
мастерство и смекалку космонавтов, правильность всех расчетов и надежность
систем космического комплекса.
А в это время американцы лихорадочно готовились к
запуску челнока.
В срочном порядке из Франции были доставлены и
включены в состав экипажа «Дискавери» два французских космонавта, один из
которых, Жан-Лу Кретьен в 1982 году принял участие в работе на советской орбитальной
станции «Салют-7», правда, оснащенном лишь аппаратурой гражданского назначения.
Специалисты Хьюстона днем и ночью, не покладая рук, работали над
созданием алгоритмов действий астронавтов в различных нештатных
ситуациях.
Была намечена дата запуска челнока.
Нашим специалистам надо было успеть доработать «Союз»
для решения новой задачи – из кабины пилотов были безжалостно выброшены все
приборы, без которых можно было обойтись, кресло третьего космонавта,
демонтирована аппаратура системы автоматической стыковки. Вместо них по
максимуму загружались запасы воды, питания и кислорода, размещались резервные
аккумуляторы, устанавливалась доработанная система ручной стыковки и управления
двигателями системы ориентации и лазерный дальномер, улучшены оптические средства
визуального наблюдения.
Несмотря на круглосуточный режим работы, мы не
успевали...
И вдруг неожиданное и непредсказуемое событие в
политической ситуации нашей страны и всей планеты изменили планы США
относительно захвата станции «Салют-7».
После целой череды смертей руководителей страны —
сначала Брежнева в 1982 году, а через год Андропова, прямо накануне намеченного
пуска «Дискавери» весь мир облетела весть – скончался очередной генсек
компартии СССР Черненко. И если, пока во главе страны стоял больной и немощный
человек, который едва ли решился бы пойти на вооруженную конфронтацию с США,
американцы могли надеяться на безнаказанность, то в условиях политической
неопределенности, воцарившейся в нашей стране в этот период, они дрогнули. Как поведет
себя Горбачев – новый молодой и энергичный руководитель Страны Советов?
Старт «Дискавери» был отложен якобы «из-за технических
неполадок».
Пока проводились технические доработки «Союза»,
Госкомиссия тщательно подбирала экипаж. Мнение всех членов отборочной комиссии,
как специалистов-психологов, медиков, инженеров, так и членов Отряда
космонавтов было единодушным. Командиром экипажа мог быть только один человек –
43–летний полковник, дважды Герой Советского Союза, пилот-космонавт
экстра-класса, ас космического пилотирования Владимир Джанибеков, к этому
времени уже совершивший четыре космических полета. Его напарником, в том числе
и по психологической совместимости, мог стать только высокопрофессиональный
инженер и знаток станции «Салют-7» Виктор Савиных, к этому времени уже дважды
побывавший в космосе.
А полковник Джанибеков, несмотря на молодость и
отличную физическую форму, к этому времени с учетом его заслуг уже отошедший от
полетов, ни сном, ни духом не ведавший о том, что его ожидает, в это время в
составе очередной комиссии находился на космодроме Байконур.
Предложение, от которого он, даже будучи человеком
военным, мог и отказаться, застало его врасплох. После объективного
информирования космонавта о реальном положении дел, согласие он дал не
раздумывая. То же самое произошло и с Савиных. Когда он узнал, кто будет
командиром, согласился незамедлительно.
6 июня 1985 года провожали в полет экипаж «Союза» –
Владимира Джанибекова и Виктора Савиных. Я видел кадры кинохроники того
события. Во время прощания с провожающими Джанибеков улыбается, что-то
ободряюще говорит членам Госкомиссии. Савиных тоже внешне спокоен. Лица обоих
космонавтов излучают уверенность в себе, абсолютную убежденность, что все у них
получится. Чего не скажешь о провожающих. Лица у всех напряжены, ни тени
улыбки. Кто, как не они осознают, что провожают этих мужественных людей с
билетом в один конец!
Но вот космонавты заняли свои места. Взревели
стартовые двигатели, ракета задрожала, окуталась дымом и с оглушительным
грохотом устремилась ввысь, в космос. Навстречу неизвестности...
Весь мир облетела новость, на которую мало, кто
обратил внимание. Подумаешь, на неисправную космическую станцию отправлена
бригада ремонтников! Официальная версия: состыковаться с орбитальной станцией,
провести на ней регламентные работы и ряд технических экспериментов.
Всего-то. И ничего из ряда вон выходящего. Весь мир
безмятежно жил своей жизнью, не подозревая о том, что в этот момент происходят
самые драматические события в истории человечества. Не побоюсь пафосности этих
слов.
На мысе Канаравелл в это время начали готовить к
старту «Дискавери». Экипаж Шаттла был преднамеренно недоукомплектован на одного
члена экипажа – одно свободное кресло предназначалось для эвакуации одного
русского космонавта. Аналитики Хьюстона не сомневались в развитии событий по
наиболее вероятному сценарию: один космонавт остается в «Союзе», второй
работает на станции. После ее отогревания на «Салюте» происходит пожар от
короткого замыкания, космонавт гибнет и они спасают оставшегося в спускаемом
аппарате «Союза» космонавта, а станцию забирают в трюм Шаттла. Аналогичная
ситуация уже происходила на их замороженном в результате отказа автоматическом
космическом аппарате. Спасти его так и не удалось, несмотря на все усилия.
Других вариантов нет! Да и вероятность того, что русские пристыкуются к
«Салюту» ничтожно мала. Придется станцию забирать им одним.
«Союз» безмолвно плывет в космосе. Красавица Земля
величественно проплывает далеко внизу. Вот из-за горизонта прямо по курсу
появляется ущербный диск Луны.
– Командир! Прямо по курсу звездочка, вон,
смотри, будто на Луну садится! По-моему это наш объект.
– Спокойно, Витя. Давай наблюдать, не
торопись.
– Точно, командир, это станция! На этой
орбите другого объекта быть не может!
– Земля, Земля! Наблюдаю объект визуально.
Начинаю маневрирование по сближению!
Начинается самый ответственный момент. В каждой руке
командира по круглой ручке системы управления движением спутника, похожей на
джойстик компьютерной приставки для игр. Филигранными отточенными движениями
рук на какие-то мгновения с едва слышным свистом включаются микродвигатели
системы ориентации. Корабль медленно поворачивается в нужном направлении.
Легкий толчок. Сработала корректирующая двигательная установка. Спутник, плавно
разгоняясь, меняет эллиптичность орбиты: когда она совпадет с параметрами
орбиты станции, можно будет начинать стыковку. От напряжения пот заливает
глаза. Малейшая ошибка, и космонавты останутся на орбите навсегда. Звездочка
увеличивается в размерах, приближается. Сомнений нет, это «Салют».
Но что это? Стыковочный узел с обратной стороны. Будь
станция исправной, она по команде с Земли просто развернулась бы на 180° стыковочным
узлом к космонавтам, но она мертва. Безжизненная, словно «Летучий голландец»,
распустив паруса-батареи, безмолвно плывет она перед «Союзом», равнодушно
уставившись на него наглухо задраенным кормовым отсеком.
Облететь станцию в ручном режиме – дело почти
невыполнимое. Тем более, что и топлива в обрез.
– Земля! Подошел к станции. Стыковочный узел с
другой стороны по направлению полета. Рабочее тело системы исполнительных
органов на исходе. Что посоветуете?
– Это Земля. Рекомендации получите в
следующем сеансе связи.
– Командир! Ну что они тебе посоветуют? Ты сам
всегда всем советы по пилотированию давал. Ничем нам они не помогут.
– Земля, Земля! Принимаю решение – совершаю
маневрирование по облету станции и стыковке. Отбой.
Да! Владимир Джанибеков пилот-космонавт от Бога. Таких
безупречных маневров в ручном режиме в условиях дефицита топлива вокруг
молчащего объекта не совершал никто и никогда ни до, ни после этого.
С ювелирной точностью «Союз» сумел совершить серию
маневров вокруг станции, сориентироваться и на остатках топлива с первого раза
войти в захваты стыковочного узла.
Доложили на ЦУП.
В себя приходили довольно долго.
– Ну что, Виктор, теперь твой черед отличиться. Давай
в переходный отсек и осторожненько открывай люк в станцию.
– Командир, а если там давления ноль, нам
кирдык!
– Давай, открывай помалу.
– Давление падает! Еще пару делений и будет
критическим!
– А что предлагаешь? Назад пути нет. Открывай
осторожненько.
– Давление стабилизировалось. Вхожу на станцию.
Температура минус семь по Цельсию, все системы обесточены. Предлагаю греть за
счет солнышка.
– Ну что ж, расшторивай иллюминаторы.
Солнечный свет хлынул в иллюминаторы. Воздух стал
быстро нагреваться. Через несколько часов температура уже стала плюсовой.
Растаявший лед и иней покрыл абсолютно все пленкой воды. В ложементах
приборного отсека воды было как в аквариуме.
– Командир, что делать будем? Включим бортовое питание
от «Союза» коротнет, как пить дать. Взорвемся.
– А ты что, никогда пролитую воду дома не убирал? Тащи
тряпки, в четыре руки воду быстро соберем.
– Какие были салфетки, все собрал. Больше нет.
– Давай одежки свои на тряпки рвать, белье.
– Ну вот, гол как сокол, а все равно не хватает,
– ворчит Савиных. Стуча зубами, с трудом натягивает на себя верхний комбинезон,
потом в темноте, отталкивая плавающие повсюду панели приборов и какие-то
крышки, проплывает вглубь бытового отсека.
– Командир! Смотри, что нашел! После Светы Савицкой
остались вон какие-то тряпочки, салфеточки, одежка ее. Целый пакетище!
– Вот за что женщин люблю, так это за
чистоплотность и запасливость!
Дело пошло на лад. Основные элементы и штепсельные
разъемы системы энергообеспечения тщательно протерты. И хотя на станции еще
царил хаос от летающих всюду панелей, и все стены были покрыты влагой, как в
тропиках, можно было уже без опасений подключать систему энергоснабжения от
«Союза». Позже во всех сеансах связи Джанибеков не переставал напоминать, чтобы
в «грузовик» положили побольше тряпок.
Более 112 суток экипажем продолжались работы по
восстановлению работоспособности станции, а затем и работы по проведению
запланированных экспериментов и исследований. Вместе с Виктором Савиных при
установке дополнительных солнечных батарей 2–го августа Владимир Джанибеков
провел в открытом космосе 5 часов.
Та одиссея закончилась благополучно, но осталась
незамеченной почти никем, кроме тех, кто в этой операции участвовал, как с
нашей стороны, так и со стороны американцев. Американские астронавты и
специалисты Центра в Хьюстоне по достоинству оценили подвиг наших космонавтов,
они-то понимали, что русские совершили невозможное.
Но только посвященные знали, что наши герои-космонавты
спасли не только станцию от преждевременной гибели, но и весь мир от ядерной
войны.
За тот полет Владимиру Александровичу Джанибекову было
присвоено звание генерал–майора авиации.
А орбитальная станция «Салют-7» еще лет пять верой и
правдой служила на благо Отечества, пока по команде с Земли не обрела покой
где-то на дне Тихого океана.
| 
